«Дарья – игрушка, кто-то сидит джойстиком управляет». Откровения Глушакова на передаче Малахова
Дарья и Денис Глушаковы.
Дмитрий
СОМОВ
91
Полузащитник "Спартака" Денис Глушаков рассказал в передаче Андрея Малахова о своем скандальном разводе.
– Как объясняешь для себя ситуацию, которая происходит вокруг тебя?
– Я в шоковом состоянии, тяжело говорить на эту тему. Пришел к тебе рассказать чисто по-мужски, как все происходит на самом деле.
– Тогда начнем с последнего, с аудиозаписей в соцсетях.
– То, что вышло – это, конечно, некрасиво. Но мы поругались, разговаривали на повышенных тонах. Конечно, мне стыдно. Приезжала мама и говорила: "Откуда ты знаешь такие слова?" Мама ни разу не слышала, как я ругаюсь. Там не только с Дарьей разговариваю, там есть "вы", "вас", не просто так все было сказано, из контекста были вырваны слова.
– Эта нарезка записей сделана в один день или это планомерная запись ваших разговоров, и ты не знал, что тебя пишут?
– Я повторюсь, не знаю, мои или не мои это слова. Может, с кем-то еще был диалог. Все нарезали и слепили.
– Сколько вы лет вместе с Дашей?
– Мы девять лет в браке, почти 10. Больно, когда ты доверял и открывал душу, а человек тебя предал. Я понимаю, что она не глупая, знает, что хочет. И с какой целью все это делает. Но одна она это все не делала бы. У нее есть люди, которые ей помогают. Разуть меня, забрать все, что имею, хотят, чтобы Дарья выиграла суды, а потом все отобрать у нее.
Большой футбол – большие деньги. Есть люди, которые остались обижены, когда я подписал контракт со "Спартаком". А я подписал контракт сам. Есть люди, которые хотели заработать на моем контракте. Они не заработали и держат обиду. Уверен, что они замешаны и в том, что происходит на стадионе, и в ситуации с женой – это большая кампания.
– То есть, Дарья является инструментом в чьих-то руках?
– Конечно, она игрушка, а кто-то сидит джойстиком управляет. Ей просто мозг запудрили, настроили, и она ведет себя вот таким образом. Дарья, наверное, сидела и общалась в каких-то компаниях и рассказывала, какие зарплаты, что есть у нас. Вот люди услышали, подумали: "Ничего себе!"
Я всегда думаю о будущем, прежде всего о будущем детей. Где они будут жить, где учиться. Я все делаю для них. Не позволю людям отобрать мое счастье. Дети должны расти счастливыми. Дарья знает, к чему идет, к какой цели. Я прекрасно понимаю. Но вы верите, что девушка может так глобально, на столько ходов вперед все продумать? Выкладывать компроматы на меня, вбрасывать информацию? Это нереально. Это все понимают. Важно, что и в команде все понимают.
Но никто в команде про Дарью не говорит плохие вещи и не может сказать, потому что она моя супруга и мать моих детей. Но говорят, с кем она связалась. Эти люди знают, когда вбрасывать информацию. Это все не просто так. Говорят, болельщик тот пришел за десять минут до того, как выбежать на поле. Он даже на футболе не был. У него была цель подбежать ко мне. Это тоже заказуха, это было спланировано. Второй болельщик выбежал пожать руку, говорят, на этом какая-то букмекерская контора заработала.
То, что кричат на меня, не думаю, что наши настоящие болельщики кричат. Может какие-то другие люди, которые заходят туда (на трибуну) и провоцирует. Это провокация. Не может болельщик прийти на красно-белый стадион в желтой куртке и просто кричать какие-то слова, потом получает от болельщиков. Адекватные люди понимают что происходит. Многие все знают. Почему от меня не отворачивается команда? Она все знает. Благодарен и нашему тренеру, и команде, и клубу, что меня поддерживают в трудную минуту. Тяжело играть с таким грузом, когда тебя на стадионе прессуют, и дома прессуют, со всех сторон гадости льют. Очень тяжело играть.
– Все что волнует официально Дарью, это алименты на детей. Фигурируют 5 миллионов рублей в месяц. Борьба идет только за эти деньги или глобально цель – уничтожить Глушакова, чтобы он нигде не смог играть?
– Ну чтобы я нигде не смог играть, это очень тяжело будет любому. Футбол для меня жизнь. Алименты? Как суд решит, так и будет. Но я с Дарьей не воюю. Мне обидно, что человек меня предал.
– В аудиозаписи фигурирует история, что собираетесь перейти в чеченский клуб. Ведутся такие разговоры?
– Да какие разговоры? Я отношусь нормально ко всем командам. Я спартаковец, никуда не хочу из "Спартака" уходить. Это просто было шоковое состояние, крик души. Ты не знаешь к кому обратиться, что делать дальше. У тебя в голове все перевернулось. Я это не прощу и пойду до конца. Сколько скажут, столько и буду платить. Но не тем людям, которые стоят и ждут, что вот мы будем Глушакова прессовать, а потом Дарью оприходуем и заберем все.
Не понимаю эту ситуацию. Я переживаю за детей. Ей надо задуматься, зачем она это делает. Детям с этим ведь жить.
– Развод уже состоялся?
– Пока все переносят. Наши адвокаты все подготовили. А ее сторона сказала, что наши были не готовы к какому-то заседанию, так как в этот день у меня была игра.
– О видео в бане – как получилось, что Дарья знала, где ты был в тот вечер? Она шла конкретно туда. Кто тебя предал?
– Никто из моих друзей меня не мог предать. Там работает серьезная команда, следят за мной. Я отдыхал там с командой. У нас есть традиция – когда новый футболист приходит, там сидим, общаемся. Мы не можем пойти в ресторан посидеть, а здесь у меня случилась вся история.
Думаю, это все было спланировано, они изучили территорию, знали все. Это все подготовленная акция. Там 15-20 одинаковых домиков стоит. Это же не просто так.
Когда я отошел от шока, пришел к ней и поговорил. Сказал, давай мирно разойдемся, договоримся. Но не срослось. Я предлагал человеку хорошие условия. А она даже не хотела идти на разговор. Предлагала, чтобы я жил чуть ли не в сарае.
Она в любом случае осталась бы с жильем, с деньгами, бизнес у нее есть. Я ей помогал бы. Но когда я начал все узнавать, теперь просто так ничего не отдам. Для чего я всю жизнь отдал футболу, тренировался? Ее как-то зомбировали, наверное.
– Почему не заключил брачный контракт?
– Какой контракт? Я вырос без отца, даже не думал никогда в жизни о контракте. Не было смысла. Есть любовь, есть человек, которому доверяешь, кому можно рассказать все о работе, поделиться. Не было никогда в голове мыслей по поводу брачного контракта.
– Получается, ты платишь за искренность, за порядочность?
– Безусловно, правоохранительные органы, надеюсь, разберутся во всей этой ситуации. Я знаю, что в этой ситуации я чист. Все, что я зарабатываю, это открыто. Не надо считать чужие деньги. Где вы были, когда я в десять лет бегал с сумкой по Казанскому вокзалу, ехал один в поезде, когда вы сидели дома у мамы и кушали булочки? Я зарабатываю деньги честно. Всем помогаю.
– Деньги тебя не изменили, ты щедро ими делишься. Тогда почему они изменили Дарью?
– Она привыкла к хорошей жизни. Понимает, что теперь не такой будет у нее доход. И просто не понимает, с кем она связалась. Меня разводят, хотят мои деньги.
– Последний разговор с Дарьей был две недели назад. О чем?
– Да ни о чем, приехал домой, виделся с детьми, играл. Просто пришел с подарками. Дарья предлагала блины, мы успокоились. Говорили о детях. И почему-то после всего этого вышла вся информация.
– За 10 лет это первый большой конфликт, это назревало?
– Не сказал бы, что назревало. Это было быстро и спонтанно. Была и ревность и с моей стороны, и с ее стороны.
– Жены футболистов – отдельная каста людей, которые должны со многим мириться, должны следить за внешностью, хорошо одеваться. Плюс это огромная волна искушений в виде алкоголя и наркотиков. Как ты удерживал супругу, не давал ей превратиться в силиконовую куклу?
– Тяжело все это сделать, деньги в любом случае портят людей. Безусловно, нужно дарить супруге что-то, радовать ее, но не баловать. Есть взрослые жены, старшее поколение, есть молодые, они знакомятся друг с другом, общаются. И начинается: а у нее есть, а у меня нет. Это, кажется, из поколения в поколение идет. Семейные ценности уходят на второй план, и это неправильно. А когда полный дом нянь, уборщиц, повара появляются… Сейчас приходишь домой, будто в гостинице находишься, не можешь в трусах походить, это большой дискомфорт.
– Возвращаясь к видео, на кадрах из бани была же женщина?
– Это девушка, которую я давно знаю, лет с 13. На тот момент этот человек помог мне найти адвокатов. У нее были друзья адвокаты. Я вообще не был в курсе этой грязи, как все эти разводы происходят.
– Дарья написала заявление о домашнем насилии. Поднимал ты на нее руку?
– Никогда. То что пишут и говорят… Могли хватать друг друга за руки, были конфликты. Но чтобы я ее бил…
– Как вас поддерживают одноклубники?
– Вся команда со мной, в курсе всех событий. И тренер все знает. И я благодарен всем, это важно, что меня поддержали. В конце тренировки все надели футболки с 8-м номером. Это было очень приятно.
– Как ты смотрел матчи чемпионата мира? Сборной России?
– Как и все. Первый – на стадионе, потом был экспертом на матчах. Конечно, чего лукавить, я страдал, что не попал на ЧМ. Думаю, что незаслуженно туда не поехал. Последние две встречи чемпионата России я уже был готов играть. У меня было функциональное состояние лучше, чем перед началом чемпионата. Но на ЧМ не попал. Виню только себя сейчас. Но надо было дать мне шанс в любом случае. Я заслужил. Всегда выходил даже на уколах и играл. Можно было меня просто проверить, готов или нет, до ЧМ тогда оставалось три недели. Но я всегда готов вернуться в сборную и играть. И я туда вернусь.
– Для тебя самое главное – дети. Будет ли место для прощения Дарьи?
– Нет, это предательство. Раз предали, будет и второй. Не смогу с этим жить.
– У Даши есть образование?
– Да, высшее, она стоматолог. Желаю ей хорошо работать, почувствовать, что такое труд, как зарабатывают деньги. Если нужно, я всегда могу чем-то помочь. Она училась, но никогда не работала. Пока мы жили вместе, ее никто не заставлял.
– Когда ты познакомился с Дашей, что тебя зацепило в ней?
– Какая она была, и какая сейчас – два разных человека. Сейчас по-другому себя ведет. Раньше готовила дома, убирала, ничего не могу плохого сказать. Сейчас поменялась у нее жизненная позиция, цели. Не знаю, что произошло.
– Новый год с кем собираешься встречать?
– С родителями, но не знаю, где и как. Надо разобраться здесь, двигаться дальше.
– Хотел бы с детьми?
– Само собой, мечтаю об этом. Но это будет, наверное, тяжело. Как отмечать, не знаю.
– В идеальном варианте с кем должны жить дети?
– И с мамой, и с папой. В данной ситуации не могу оставить детей, когда они не в безопасности. Не знаю, что там дальше будет. Хотел бы, чтобы они были со мной. Пусть Дарья приезжает и будет рядом. Пусть хоть каждый день с ними общается. Я не против. Понимаю, как старшая дочь сейчас переживает. Не знаю, что Дарья сейчас говорит детям. Две недели нормальное общение у нас, сейчас ненормальное. На днях у младшей был день рождения, хотел ребенка поздравить, а мне не говорят, в каком ресторане отмечают. Я не попал на день рождения обеих дочек в этом году.
– Напрямую им не позвонить?
– Она не дает телефон им. А ребенок спрашивает, почему я не позвонил. Как я это должен объяснять?
– Даша сказала, что в последний раз ты оставил 100 тысяч рублей на продукты.
– Не знаю, что там про сто тысяч, как официально суд постановил, так все и перечислено. А школы, кружки, я все оплачивал и буду это делать. Живу для детей. Не хочу, чтобы они в чем-то нуждались.
– Вспомни один счастливый день из совместной жизни.
– У меня их два – рождение детей. Это непередаваемые чувства, когда ты стоишь за дверью, и тебе выносят это чудо. Это счастье. Лучше ничего не придумаешь.
