«Обстановка в сборной напоминает культ личности». Полная версия письма Ларионова Тихонову
Письмо Игоря Ларионова в "Огоньке".
29
30 лет назад Игорь Ларионов опубликовал в "Огоньке", самом популярном журнале СССР того времени, открытое письмо Виктору Тихонову, которое получило огромный резонанс. Публикуем полную версию письма.
Первую часть исследования Игоря Рабинера – читайте здесь
Уважаемый Виктор Васильевич!
За последние шесть лет, с того самого дня, когда нашу сугубо личную, интимную беседу вы предали гласности на общем собрании команды, обвинив меня в “слабой игре”, нам с вами никак не удавалось поговорить по душам. Случая не представлялось, хотя работали рядом. Теперь же, думаю, не грех поделиться кое-какими соображениями, которые наверняка будут интересны нашим болельщикам, читателям “Огонька”.
Для этого придется немного вспомнить о том, как все начиналось… В конце семидесятых годов вы принялись формировать команду Центрального Спортивного Клуба Армии, но в нарушение традиций, не за счет игроков армейской молодежи, а за счет сбора под знамена ЦСКА способной молодежи со всех клубных команд Союза. В 1981 году вы обратили благосклонный взор и на меня: в ту пору игрока подмосковного “Химика”. В Финляндии я впервые играл в составе своего будущего звена, с Макаровым и Крутовым, забил гол… А перед первенством мира в апреле вы без обиняков заявили: “Пиши рапорт, переходи к нам в ЦСКА, иначе путь в сборную для тебя закрыт!” Я в ту пору отказался, поскольку уже был наслышан о методах вербовки игроков. До чемпионата мира оставалось две недели. Мне вручили билет до Ленинграда… Мой отказ был не правилом – скорее исключением. Мечта каждого мальчишки – поиграть в составе сборной. На даже для очень талантливого хоккеиста реальный путь осуществления – переход в ЦСКА. И вы заставляли ребят делать это, понимая, что тем самым ослабляете другие клубы, принижаете авторитет тренеров. Что же было дальше? Меня призвали на срочную службу, попал я в ЦСКА, а потом присвоили офицерское звание…
Похоже, товарищ полковник, что чем больше в сборной военнослужащих (для команды ЦСКА это естественно!), тем вам спокойнее: незачем утруждать себя воспитательной работой, легче просто приказывать младшему по званию и должности. А приказы, как известно, не обсуждаются. Подчиненный фактически не имеет права голоса, а собрания команды превращаются в фарс, когда никто не может вам возразить. Поэтому что хоккеисты, их спортивная судьба, их будущее и, чего уж скрывать, материальное благополучие их семей – все целиком находится под вашим неусыпным контролем. Так вы, Виктор Васильевич, превратились за последние годы в этакого хоккейного монарха: захотите – накажете, захотите – помилуйте! Как вы поступили с Сашей Могильным, самым молодым игроком, когда он не пожелал стать офицером Советской Армии? Старым, казачьим способом: припугнув, не взяли его на коммерческие игры в Японию. Поразмысли, мол, что с тобой будет… И Саша послушно написал рапорт.
Те, кто работает с вами не один год, хорошо изучили вашу методику. Десять месяцев в году мы находимся в отрыве от дома: бесконечные поездки, игры, а нет игр – сборы… Режим суров. Легче сказать, что нам можно, чем о том, что нельзя. Можно есть до отвала, кормят нас на славу, можно сыграть в шахматы или нарды, можно поспать. Остальное – тренировки. Например, летом в подготовительный период, с 10 утра до полудня занятия со штангой, до 24 тонн железа приходится ворочать в день, потом спортигры, с 17 часов беговая программа – фортлек, то есть бег по кругу с несколькими ускорениями, до десяти километров, 6-8 километров кросса. Втягиваемся. Следим за весом. Ибо лишние килограммы – это дополнительная нагрузка на тренировках… После игры – в автобус. Машут вслед наши жены и детишки: “До свиданья!” Они – домой, мы – на спортбазу. Соскучился – можешь позвонить. Семейная жизнь по телефону – к этому мы давно привыкли благодаря вам, Виктор Васильевич! Остается лишь удивляться, как жены наши от нас детей рожают: ведь нормальные взаимоотношения хоккеиста с женой тоже “не вписываются” в вашу “программу”.
Судя по всему, хоккеист для вас просто игрок. Функционирующая единица, которой отведена не только профессиональная (вратарь, защитник, нападающий), но и социальная роль. Не справляешься с ней – убирайся на все четыре стороны! Вон сколько парней мечтает в сборную попасть – только свистни! Незаменимых нет! Нет ли?
Спортивная жизнь в советском хоккее коротка. Накануне очередного турнира или чемпионата в газетах объявляют состав сборной страны, и болельщики пишут письма: а где же прославленные наши звезды? Неужели так уж безнадежно состарились, что не в состоянии выйти на лед? В тридцать два ушел Владислав Третьяк, пожалуй, самый популярный игрок мира. Почему? Ответ прост. Третьяку вы не разрешили, даже в виде исключения, готовиться к играм самостоятельно дома… А где другие наши звезды, которые выросли при вас, Виктор Васильевич? Где Сергей Бабинов, Ирек и Сергей Гимаевы, Виктор Жлуктов, Николай Дроздецкий, Александр Тыжных, Владимир Зубков?.. Они покинули команду, не в силах противостоять вашему стилю, а точнее – произволу, едва достигнув тридцати лет… Большинство из них, конечно, неплохо устроены. Но игровой-то наш хоккей, в конечном счете, от этого не выиграл – потерял!
Складывается впечатление, что вы просто не заинтересованы, чтобы команда состояла из ярких индивидуальностей. Что вам будто бы проще иметь средних три-четыре звена, этакое рижское “Динамо” образца 1974 года… Такую команду легче удерживать под гнетом жесточайшей дисциплины, в обстановке постоянного страха за будущее, в атмосфере, когда становятся выгодными доносы…. Дело-то дошло до того, Виктор Васильевич, что уже и в раздевалке лишнего слова не скажешь, не то что на собрании, в ваш адрес, потому что в тот же день вы будете иметь самую полную информацию и, выждав время, отомстите… Молодые хоккеисты, и те уже привыкли: пропустил пас во время обычной товарищеской встречи, замешкался на льду (во время игры, когда нервы на пределе, всякое бывает!) – оправдываться бесполезно, только хуже себе…
И вот стоит перед вами взрослый человек, хоккеист с мировым именем, будучи вынужден молча слушать, как вы кричите на него, унижая перед остальными! Это собственные честь и достоинство вы бдительно оберегаете, а чужие для вас – ничто! А уж следующий раз игрок, памятуя об “ошибке”, всеми силами постарается угодить вам, старшему тренеру. Он уже и не пытается играть с выдумкой, творчески, следуя своему стилю, не импровизирует на льду, старается брать на себя как можно меньше ответственности в острых ситуациях. Не отсюда ли начинается деградация, путь к вашему идеалу – “усредненному игроку”?”
Так год за годом вы приучили людей к тому, что они пешки в ваших руках. Думается, что в Госкомспорте СССР тоже не слишком ломают голову над психологической подготовкой спортсменов; вы, Виктор Васильевич, пользуетесь там влиянием и безмерным уважением, поскольку время от времени даете Госкомспорту результаты. Выигран очередной чемпионат мира – спасибо вам, товарищ Тихонов, за ваш труд! Ведь какой ценой достигнута победа, начальство, как правило, не интересуется! “Физика” в порядке? – рассуждаете вы перед игроками. – А ваши эмоции мало интересуют!” Точка! “Физика” тоже иногда бывает не в “порядке”, тогда в ход идут биостимуляторы.
Вспомните, какой поднялся шум, когда я отказался от инъекций перед чемпионатом мира в Хельсинки, даже в Госкомспорт доложили… К чести нашей пятерки, ни я, ни Крутов, ни Фетисов, ни Макаров, ни Касатонов не пожелали “выходить на новый уровень игры” таким образом не давали инъецировать себе ни плаценту, ни глюкозу, ни прочее…
Я взял на себя смелость сказать, что в стиле руководства командой ЦСКА и сборной страны вы ничего нового не придумали. Ведь если приглядеться, климат, который вы создали для хоккеистов, весьма напоминает обстановку культа личности, только культа бескровного, тихого, культа в миниатюре, где “коллективистский дух” означает солдафонщину, где демократия подменена беспрекословным подчинением, где любимая всеми нами игра в хоккей поставлена на службу вам, нашему тренеру. Вы, товарищ полковник, наказываете всю команду, если даже один игрок нарушил режим: так вы невольно заставляете людей расправляться со своим товарищем “силами коллектива”…
Это благодаря вам даже знаменитые хоккеисты сборной страны предпочитают помалкивать о закулисной жизни перед журналистами, отказываются от искреннего разговора, а в спортивной прессе уже сложился некий стереотип, следуя которому читателю ничего другого не остается, как предположить, что все победы нашей сборной – это ваши победы, все достижения последних лет на мировой спортивной арене – исключительно благодаря вам, лично вам, Виктор Васильевич, и больше никому. Команда тут в расчет не принимается!
Когда мы выиграли Олимпийские игры в Калгари, журналисты поинтересовались: как объяснить эту победу после проигрыша на турнире на приз газеты “Известия”, после провала на чемпионате мира в Вене? Может быть, победа в Калгари – случайность? Нет, с усмешкой ответили вы, так, дескать, было мною, как старшим тренером, задумано: мы, как шахматисты, иногда позволяем себе проиграть маленькое сражение, чтобы выиграть большое, сборная СССР – команда максималистов! Но мы-то, игроки, прекрасно понимали, что вы кривите душой. Вспомним Вену: мы уже вышли в финал, стали чемпионами Европы; надо было беречь силы, оставались-то всего три встречи, а наша тройка выходит на необязательные для победы матчи с командами Швеции и Канады. Победы над этими командами, к чему вы нас призывали, не влияли на исход дела, нас бы устроили и ничьи… Так мы в итоге проиграли первенство мира в Вене! И это называется “стратегией”?
Худо проигрывать: переживают члены команды, расстраиваются болельщики по всей стране – ученые подсчитали, что производительность труда после наших хоккейных неудач падает… Но куда хуже то, что после поражения следует начальственный разнос, которому предшествует, как летчики говорят, “разбор полетов” – еще и еще раз смотрим видеозапись: когда и по чьей вине была пропущена шайба. Заметьте: не по какой причине – а именно по чьей вине! А возразить не моги! Что с того, что в Советском Союзе уже давно развивается гласность? Особенно сурово хоккейное начальство относится к тому, кто, так сказать, выносит сор из избы, пренебрегает заведенными вами правилами.
Я это испытал на себе два года назад. Находясь в Канаде, дал интервью местным журналистам, высказался за обмен игроками между нашими странами. Выражал при этом личную точку зрения. Но если рассуждать объективно, прогресс и в отечественном, и в мировом хоккее без этого обмена дальше просто невозможен. Ну, дал я это интервью и уже было стал о нем забывать. Но вы-то, Виктор Васильевич, не забыли. За день до окончания матча на приз “Известий” от знакомого тренера узнаю, что у меня “сложности с выездом в Северную Америку на суперсерию…”. Декабрь провел в Москве. В феврале предстояли товарищеские матчи ЦСКА в Италии. Вся команда уже знает, что я туда не еду. Старший тренер молчит. Лишь в день отлета, в 5 часов утра, когда я уже завязывал перед зеркалом галстук, один из тренеров мне сказал: “Извини, но ты остаешься… Вот вернемся из Италии – поедешь на товарищеские матчи со сборной в Швецию”. Накануне отъезда открываю “Правду”, где опубликован состав сборной страны и не нахожу своей фамилии. Но этим дело не кончилось.
Вызвали меня в Главпур (Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. – Ред.) и выдвинули целый ряд нелепейших обвинений. "Знали ли вы, капитан Ларионов, – говорят, – что в вашем доме готовилась провокация?" Я опешил. Оказывается, речь шла о визите в дом моих родителей представительницы общества дружбы "Канада – СССР", которая была гостьей Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве – он проходил летом 1985 года. Канадка была обеспокоена моим отсутствием на важнейших матчах. Полчаса пробыла. Родители, по законам русского гостеприимства, напоили ее чаем… Потом главпуровские чины стали нести какую-то чушь про то, что якобы мои родственники спекулируют видеоаппаратурой и другое в том же роде: к ним в Главпур, видите ли, поступила анонимка… Ну, и, наконец, вспомнили про злополучное интервью в Канаде. Вынуждали покаяться: мол, сказано же, что мы, советские офицеры, не имеем права находиться в двух шагах от иностранца. Так я стал на целый год “невыездным” – “покаяния” не состоялось…
Перед первенством мира в Москве, где мне все же оказали честь участвовать, Владимир Владимирович Юрзинов, второй тренер, помнится, сказал: “Выиграем чемпионат – будешь ездить”. Выиграли. А после удачных матчей в ФРГ, где я играл в составе команды ЦСКА, поздравляли дома, в Москве, не с победой, а с тем, что я “вернулся в СССР”… Мог ли я эти слова воспринять по-иному, чем жестокое оскорбление?
Но шила, как говорится, в мешке не утаишь: сама жизнь показывает, доказывает, что ваш тренерский стиль, который, возможно, давал положительные результаты в прошлом, обнаруживает сбои, перестает себя оправдывать, трещит по всем швам, как и сама административно-командная система, сложившаяся в стране. Уже ни от кого не скроешь, всем видно, даже Госкомспорту, который пока молчаливо выжидает, какой еще турнир мы завалим, что вы допускаете ошибку за ошибкой.
На прошлогоднем чемпионате мира в Вене вы хвастливо заявляли, что шведы – это “мертвая” команда. Шведские игроки, вопреки вашей аскетической теории подготовки к играм, гуляли по Вене в обнимку с женами. А мы – гурьбой, показывая, какой, дескать, дружный у нас советский коллектив. В итоге “мертвой” команде вручили золотые медали. Стыдно, что мы порой лишены необходимого. Это надо было видеть (по телевизору такое не покажут!), как мы во время августовского турнира в ФРГ выменивали клюшки со своими автографами на новые тренировочные майки взамен своих старых… Суперзвезды советского хоккея суетились, как маклеры на одесской толкучке…
За эти же шесть лет я помню только два случая, когда вы, Виктор Васильевич, обратились за советом к игрокам. В обоих – вы это вынуждены были сделать, поскольку после проигрыша ваша должность оказывалась под вопросом. Первый раз это было на Московском чемпионате мира. Второй – в Калгари. А человеческих отношений между вами и хоккеистами так и нет по сей день. Есть другие – должностные, служебные, материальные, уставные и неуставные. А отношения между тренером и командой не могут не отражаться на профессиональном уровне игры.
Вам, Виктор Васильевич, никогда не приходила в голову мысль о том, за счет чего мы все-таки побеждаем? Никто не собирался ставить под сомнения ваши, несомненно, большие заслуги перед советским спортом, но если, как говаривают в армии, положа руку на голенище, попытаться ответить на этот вопрос правдиво, то ребята из команды ЦСКА, из сборной СССР в решающих встречах думают не о разносах за ошибки, не о наградах или наказаниях; равно как не занимают их в этот момент нюансы взаимоотношений со старшим тренером. Все сосредоточены лишь на одном: за хоккейными баталиями на льду следят миллионы соотечественников, и надо сделать все для того, чтоб не было перед ними стыдно. Нужна победа не во имя того, чтобы украсили грудь очередные награды, а лицевой счет – гонорары. Она необходима, чтоб не потерять в мире престиж советского хоккея, с которым мы связали свою судьбу.
Именно поэтому наша пятерка, независимо от ваших указаний, еще на скамейке, перед выходом на лед моделирует предстоящую игру. Корректирует задания. Меняет тактику по ходу встречи. Без всего этого вряд ли было бы возможно показывать хоккей столь высокого класса десять лет подряд. И вы сами вряд ли станете спорить на сей счет. Но в таком случае стоит ли громогласно заявлять, что, предположим, Крутова признали лучшим хоккеистом мирового чемпионата исключительно потому, что вы подготовили его, как тренер, всего за две недели…
Когда-то мальчишек приводили в хоккей Бобров, Третьяк, братья Майоровы, Фирсов, Харламов, Михайлов… Каждое имя было легендой и как магнит притягивало ребят. Так пришел в хоккей и я, в этом году исполнилось десять лет работы в большом спорте. Оглядываюсь назад, прислушиваюсь к себе, и не покидает ощущение, что я в долгу перед хоккеем. Последние годы мы выигрывали за счет хорошей физической подготовки. Но сегодня и другие команды мира выходят на лед, показывая выносливость, держат навязанный им высокий темп игры, словом, одними бицепсами уже никого не удивишь. На первый план выступает яркая, индивидуальная игра, хоккей личностей, хоккей, в котором своеобразный почерк каждого игрока рождает гармонию команды. Это-то и дает впечатление зрелищности, без чего наш спорт трудно себе представить. Страна учится мыслить по-новому. Пора бы заняться этим и нам, спортсменам!
Игорь Ларионов, журнал "Огонек", №42 (1988).
Первую часть исследования Игоря Рабинера – читайте здесь
