«После драки с канадцами на голове было пять шишек. Дикий адреналин». Чемпиону НХЛ и призеру Нагано — 50
Содержание:
1989 год. Валерий Зелепукин и Алексей Касатонов. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru
Михаил
ЗИСЛИС
15
В понедельник, 17 сентября, исполняется 50 лет известному в прошлом нападающему сборной России и нескольких клубов НХЛ, серебряного призера Олимпиады-1998, обладателя Кубка Стэнли-1995 в составе "Нью-Джерси", а ныне генеральному менеджеру "Северстали" Валерию Зелепукину. Перед юбилеем он дал большое интервью "СЭ".
Валерий Зелепукин. Фото photo.khl.ru
Валерий Зелепукин
Родился 17 сентября 1968 года в Воскресенске.
Нападающий.
Выступал в чемпионате СССР за "Химик" (1984-87, 1989-91) и ЦСКА (1987-89).
Задрафтован в 1990 году "Нью-Джерси" под 221-м номером.
В НХЛ играл за "Девилз" (1991-98), "Эдмонтон" (1998), "Филадельфию" (1998-2000) и "Чикаго" (2000-01). Набрал 294 (117+177) очка в 595 матчах.
После окончания карьеры за океаном выступал в чемпионате России за "Ак Барс" (2002-03), СКА (2003-05) и "Химик" (2005-06).
Обладатель Кубка Стэнли (1995). Бронзовый призер ЧМ (1991), серебряный призер МЧМ (1988). Серебряный призер Олимпиады в Нагано (1998).
Спортивный директор новокузнецкого "Металлурга" (2014-16), в сентябре 2016 года был и.о. главного тренера "Кузни". Генеральный менеджер "Северстали" (2017 – н.в.).
Череповец похож на Воскресенск
– Вы как игрок себя лучше всего чувствовали в системных командах, делающих в первую очередь ставку на оборону – "Химике" в чемпионате СССР и "Нью-Джерси" в НХЛ. Это помогает сейчас?
– "Северсталь" похожа на них тем, что главная ставка делается на организованную, командную игру. Моя игровая карьера отложила отпечаток на мою деятельность уже в роли менеджера. Те, с кем я работал, тоже оказали влияние – Васильев в "Химике", Тихонов в ЦСКА, Юрзинов в сборной. Команды, где на тренировках все отработано до автоматизма, как правило, успешны. Это все откладывается у тебя в голове. Потом и в "Нью-Джерси" мне было проще. А стоило попасть в команду, где тебе орали "go—go" и все неслись вперед, то мало что получалось.
– Речь, как я понял, о "Чикаго". Но русскому человеку, наверное, легче проявить себя в условиях анархии?
– За всех не скажу. Но тут дело зависит от тренера, если он организует процесс, выстроит систему, то и результат придет. Начнет выдумывать непонятно что – ничего не получится и придется вспоминать поговорку "рыба тухнет с головы".
– Из маленького Воскресенска вышла масса замечательных игроков – Ларионов, Каменский, Козлов, Марков, Квартальновы, Ломакин. В чем секрет?
– Родной город остается в моем сердце навсегда. Кстати, Череповец его чем-то напоминает. Для занятий спортом у нас в Воскресенске имелось все. Зимой – хоккей, летом – футбол и баскетбол. Все на одном пятачке. Тогда учеников ДЮСШ пускали на матчи мастеров бесплатно, а тренеры просили нас смотреть за игроками своих амплуа и учиться. Одним из тех, кто позднее помогал, когда меня стали подключать к первой команде, был Виктор Крутов.
Помню, как говорил, "Валера, выучи один-два приема, чтобы от зубов отскакивали, тогда в стрессовой ситуации, например, при выходе один на один сможешь всегда использовать наработанный финт". Советом я воспользовался. Володя Щуренко – царствие ему небесное, Валерий Брагин подсказывали, учили правильным вещам. Все пригодилось. Хотя я свой первый гол забил в 16 лет "Спартаку" не наигранным финтом, а при помощи рикошета. Но от эмоций меня всего трясло в тот момент.
– В 1990 году "Химик" мог стать чемпионом СССР. Чего не хватило?
– Команда у нас была отличная, ребята – замечательные. Сказалось отсутствие опыта борьбы в стрессовых ситуациях. Произошло чудо, сыгравшее не в нашу сторону. За три тура до конца чемпионата мы играли с "Динамо", счет был 1:1 и за минуту до финальной сирены пропустили, имея большинство. После этого матча с нами что-то случилось, все преимущество в очках растеряли и откатились с первого на третье место. Ярославлю, который тогда являлся середняком, дома проиграли 2:3, хотя сопернику тот матч не был особо нужен. Сложилась несчастливая для нас цепь обстоятельств, которые я даже спустя столько лет не могу объяснить.
– Ранее вас на два года призвали в армию. Можно было "откосить" от ЦСКА?
– Я принял правильное решение, хотя сначала играл в первой лиге за армейскую команду из Калинина, сейчас это Тверь – СКА МВО. После участия в молодежном чемпионате мира в Москве меня на полтора года забрали в ЦСКА. Хорошая школа. До нее был этаким "деревенским" мальчиком. Но в армейском клубе, увидев, как пашут звезды советского хоккея, понял, что мне надо работать с ними на одном уровне. Ранее я наивно думал иначе. Мол, игрокам первой сборной столько таланта отпущено от природы. Мне и рядом с ними стоять неудобно. На деле оказалось, что заслуженные люди, олимпийские чемпионы вкалывают в несколько раз больше, чем я в "Химике". Хотя и там Владимир Филиппович Васильев нас прилично гонял.
– Мне кажется, что он является одной из самых недооцененных фигур советского хоккея.
– Филипыч перевернул сознание игроков "Химика". Он по натуре был победитель. Резкий человек, но авторитетов уважал, и никогда не пасовал перед трудностями. До него над "Химиком" посмеивались, говорили что-то в духе "лапоть деревенский". Васильев привил нам здоровую, спортивную наглость. Он и сам говорил, что будет работать тренером сборной. Сейчас такие амбиции воспринимаются совершенно нормально, но тогда казались чуть ли не сумасшествием. В итоге он своего добился, поработав в сборных СССР и России. Выдающийся человек.
Валерий Зелепукин (слева) и Алексей Ковалев празднуют гол в четвертьфинальном матче Кубка мира-1996 Россия — Финляндия (5:0) в Оттаве. Фото REUTERS
Мог уехать в "Нью-Джерси" на полгода раньше
– Вы же были участником знаменитой драки на МЧМ-1987 с канадцами, причем находились на льду в тот момент, когда все началось.
– Да, но подробностей уже не помню. Когда идет драка в формате "все на все", то нет времени рассматривать с кем дерешься и что вокруг происходит. Я где-то год назад посмотрел ее в первый раз на видео. Открыл для себя много нового (улыбается). Оказывается, схватился с канадцем совсем не в том углу площадки, как считал раньше. Тогда в голове все перемешалось. Дикий адреналин. Синяков на лице не было, но под волосами оказалось шишек пять. Здоровенных. Если бы мы играли следующий матч, то шлем бы не смог на себя надеть. Разве сейчас скажешь, откуда тогда прилетало? Со всех сторон.
– Вам на том турнире выбили плечо, поэтому пришлось тяжелее, чем другим. В НХЛ позднее со своими канадскими оппонентами вспоминали о былом?
– Конечно, хотя для канадцев такие вещи были обыденным делом. Я в своем третьем матче в НХЛ, когда "Нью-Джерси" играл с "Рейнджерс", тоже столкнулся с дракой в формате "все против всех" Помахались, выплеснули эмоции, разъехались и забыли. Кого-то потом на одну-две игры дисквалифицировали. Хотя на молодежном чемпионате мира произошедшее стало для меня шоком.
– Решение уехать в НХЛ далось легко?
– Это было через пару недель после ГКЧП в сентябре 1991 года. В стране тогда происходило непонятное брожение. Было непонятно, что может произойти дальше. Но в Америку я отправился уже подготовленным, почти не волновался.
– Почему?
– Я мог оказаться в "Нью-Джерси" на полгода раньше, когда ездил в турне по США и Канаде то ли с "Химиком", то ли с олимпийской сборной. К тому моменту меня уже выбрали на драфте. Васильев подошел ко мне и сказал, что я должен остаться и играть за "Нью-Джерси". Моя первая реакция – это невозможно. А как же родители? Где взять вещи? Языка не знаю. Филипыч успокаивал, говоря, что все будет нормально. Сильно я тогда испереживался. Всю ночь не спал. Собрался, с ребятами попрощался, но в последний момент что-то поменялось. Я полетел обратно вместе со всеми. Свою порцию стресса получил уже тогда.
– Тогда к европейцам в НХЛ относились с предубеждением?
– Мне повезло, что в тот момент в "Нью-Джерси" играли Фетисов и Касатонов. Они имели в клубе огромный авторитет и сразу взяли меня под свое крыло. Проблем не возникло. Хотя поначалу пришлось поиграть в АХЛ, рядом никого из русских там не было, но это позволило быстрее адаптироваться к местному хоккею и выучить английский.
1996 год. Валерий Зелепукин в "Дэвилз". Фото REUTERS
Кларк в жизни – скромный человек
– Чем вам запомнился знаменитый генеральный менеджер Лу Ламорелло, известный своей любовью к дисциплине, а также контролю за стрижками и бородами?
– Он строгий мужик, но многое вокруг его фигуры надумано. Определенные порядок и опрятность в внешнем виде хоккеистов должны быть, но мне никто не запрещал носить длинные волосы. Как с ними приехал, так и играл. Может, кому-то и рекомендовали изменить прическу. Но не мне.
– Лу имеет репутацию жесткого переговорщика. Сталкивались с ним во время обсуждения контрактных дел?
– Многое из общения с ним я почерпнул для себя и стараюсь использовать сейчас. Тогда ходили разговоры, что Ламорелло – очень строгий и жесткий. Мне в один момент показалось, что я заслуживаю большего, чему было положено по действующему контракту. Играю лучше и результативнее тех, кто имеет зарплату гораздо выше. Попросил своего агента поговорить об этом с генеральным менеджером. Через день тот перезвонил и сообщил о том, что Ламорелло готов пообщаться. Мы втроем встретились, и Лу спокойно объяснил мне все расклады. Ребята играют долгие годы, поэтому заслужили прибавку отношением к делу. Я же на тот момент провел в НХЛ пару лет от силы. Свое, говорит, ты со временем получилось. Он честно и справедливо все объяснил. Хороший урок был для меня.
– В нынешней работе придерживаетесь аналогичных принципов?
– С игроками я тоже стараюсь быть честным. По большому счету за годы в контрактных делах ничего не имелось. Многие игроки приходят, говорят, что им не нравится и что нужно поменять. Садишься с ними, объясняешь все, включая возможности клуба. Если не нравится, то езжай в НХЛ, раз тебя условный "Рейнджерс" зовет.
– Ламорелло поддержал вас после травмы глаза.
– Да, на тренировке мне заехал клюшкой защитник Драйвер. Одно время речь шла даже о завершении карьеры, поскольку я не мог одним глазом нормально видеть. Лу сказал, чтобы я не волновался, чтобы не случилось, он даст мне работу в клубе. К счастью, после операции дела стали лучше, но на сто процентов глаз так и не восстановился.
– Этот несчастный случай серьезно подпортил вам карьеру.
– Да, это бесспорно. Я стал другим игроком, мне пришлось и на хоккей в прямом смысле смотреть иначе, и на площадке вести себя не так, как раньше. Многие не знают, что лечение продолжалось и после операции уже по ходу сезона. Это все выбивало из колеи.
– Зато том сезоне "Нью-Джерси" выиграл Кубок Стэнли.
– Эмоции были тогда невероятные, хотя мне не пришлось, как Саше Овечкину, идти к чемпионству долгих 13 лет. Но и в последующих сезонах есть что вспомнить. Два года в "Филадельфии" получились хорошими, я набрал там форму, играл результативно. Жаль только, что в финале конференции уступили именно "Нью-Джерси", хотя вели в серии 3-1.
– "Филадельфия" в те годы была клубом, где ценились габариты и сила.
– Я и сам при случае мог врезаться в кого-нибудь. В той команде действительно было много больших ребят, умеющих действовать в силовой манере, что и определяло игровой стиль команды. Но лишний раз нас никто не накручивал на столько, чтобы мы выходили и сносили все живое (улыбается).
– Каким вам запомнился знаменитый Бобби Кларк, работавший тогда в "Флайерс"?
– В жизни он оказался скромным человеком, хотя о его художествах на льду в бытность игроком все были наслышаны. Он ударом клюшки сломал ногу Валерию Харламову, и я его о том эпизоде иногда спрашивал. Он посмеивался и уходил от ответа. Так часто бывает, на льду – зверь, а в жизни – милый человек.
Серебряный призер Олимпиады в Нагано-98 Валерий Зелепукин. Фото Андрей Голованов и Сергей Киврин
Как можно сравнить Кубок мира с Олимпиадой?
– Почему после окончания карьеры вы не остались работать в системе "Нью-Джерси", ведь предложение у вас было?
– Да, варианты были. Мне и год, и два назад поступали предложения из "Нью-Джерси". Там хотели, чтобы я сочетал менеджерскую работу со скаутской. На мой взгляд, совмещение – это неправильно. Когда я только закончил, то мне хотелось наверстать упущенное и больше времени проводить в кругу семьи, рядом с супругой, сыном и дочкой. Этого общения мне очень не хватало, чтобы почувствовать себя настоящим отцом. Сын занимался хоккеем, я его даже немного тренировал в юношеской команде, но потом он отдал предпочтение учебе и сейчас заканчивает колледж по направлению "экономика".
– На мой взгляд, массовый отъезд игроков в НХЛ и постоянные трения с ФХР помешали сборной России в 1990-е добиться чего-то значимого в рамках Олимпиад, Кубков мира, чемпионатов мира. Согласны с такой точкой зрения?
– Вы ставите в один ряд Олимпиаду и Кубок мира. Но это ведь это совершенно разные турниры.
– Поясните.
– Турнир, который проводится по ходу сезона, куда приезжают все звезды, находящиеся в хорошей форме – это одно. Кубок мира – совсем другое. В 1996 году это был летний, предсезонный, коммерческий турнир. Какое может быть сравнение с Олимпийскими играми? Кто-то не захотел играть, кто-то форму еще не набрал. Меня тогда включили запасным. Я принял участие в Кубке "Спартака", а потом улетел в США готовиться к сезону. Сидел, тренировался самостоятельно. И тут мне звонят, говорят, что надо играть. Приехал в сборную, вышел и мало что получается. Я же просто не в тонусе в тот момент находился. Понятно, что на американцев настраиваешься по максимуму. Но ноги за головой еще не успевают. То ли дело Нагано-1998. Туда ехали в середине сезона, держа в голове цель выиграть золото для страны.
– Если большой хоккей все-таки уйдет из олимпийской программы, то это станет серьезной потерей?
– Сто процентов.
– Спустя столько лет как можете охарактеризовать конфликт игроков с представителями ФХР на Кубке мира-1996?
– Для меня это точно не было главным воспоминанием о турнире. Я старался не влезать в разборки. На 90 процентов информация о больших конфликтах была слухами. Ваши коллеги, думаю, тоже постарались, раскрутили. Я ни на кого не обижался. Хотя проблема "отказников", действительно, существовала. Она ушла только с приходом в сборную Вячеслава Быкова.
– Своей карьерой в целом довольны?
– Наверное, да. Я мог бы поиграть и подольше, ведь физически и в 37 чувствовал себя хорошо. Но психологически – уже нет. Дело в том, что я был приучен приносить пользу команде. Просто доигрывать – это не по мне. Молодые уже подпирали, поэтому и решил закончить.
– Сейчас ветераны даже в Румынию уезжают.
– Это нормально. Я приветствую такой подход. Ребята, уезжающие за границу, меняют обстановку, открывают для себя много нового, знакомятся с культурой, учат язык.
2000 год. "Летчик" Валерий Зелепукин (№26) против "Дьяволов" Клода Лемье (№22) и Мартина Бродера. Фото REUTERS
В "Северстали" никто не получает миллион долларов в год
– В тренировках "Северстали" вы принимаете настолько активное участие, что, кажется, вполне способны ее усилить хотя бы на несколько смен.
– Физически чувствую себя хорошо, надо держать организм в тонусе, поэтому стараюсь выходить на лед, а не просто сидеть на трибуне. Я себя на 50 лет не ощущаю. Работаешь рядом с молодыми ребятами и подпитываешься их энергией. Когда я начинал, то на тех, кому было по 26-27, мы смотрели как на ветеранов. Они и сами уже начинали задумываться о пенсии. Сейчас многие хоккеисты на высоком уровне способны играть до 40. Что касается своего юбилея, то изначально думал устроить большой праздник с размахом, пригласить всех друзей, но сделать это в условиях календаря КХЛ с играми через день – нереально. Ничего страшного, соберемся во время паузы.
– "Северсталь" – клуб со скромными возможностями. Насколько тяжело психологически смотреть за матчами своей команды, теряющей каждый год лидеров, против соперника, оставляющего в запасе кандидатов в сборную России?
– Мне не нравится слово "тяжелый". Если ты взялся за дело, то изначально понимаешь, в каких условиях предстоит работать. Временами приходится непросто, но в то же время очень интересно. Это вызов для меня, для тренерского штаба. Ты должен доказать свою состоятельность и реализовать потенциал. Приходится постоянно крутиться и больше работать головой, делая ставку на командные взаимодействия. Только так можно биться с фаворитами.
– Бюджет "Северстали" сильно изменился по сравнению с прошлым годом?
– Нет, остался таким же, а если учитывать поправку на инфляцию, то немного уменьшился.
– Владельцы клуба давали деньги на три года. Этот сезон – последний. Пугает неизвестность?
– Нет, ты должен делать все от тебя зависящее, чтобы команда выступила как можно лучше, а дальше будет видно. То, что находится за пределами наших сил и возможностей, контролировать нельзя.
– После исключения из КХЛ "Лады" и "Югры" на рынке было проще работать?
– Ситуация по сравнению с прошлым годом поменялась, если раньше был дефицит кадров, сейчас – есть из кого выбирать. Все это расширяет возможности и дает место для маневра при переговорах.
– У вас после ухода Дмитрия Кагарлицкого есть игроки, получающие в районе миллиона долларов за сезон?
– Даже близко игроков с такими зарплатами у нас нет.
– Зачем вы так быстро подписали Дениса Куляша еще до окончания прошлого сезона?
– Мы следили за рынком свободных агентов, постоянно сравнивая соотношение "цена-качество". У многих игроков были завышенные требования, что автоматически отодвигало этих кандидатов на второй план. Поверьте, что до заключения соглашения с новичком мы изучаем массу нюансов и консультируемся с тренерами. Это касалось и Куляша.
– Доминик Фурх посредственно провел последний сезон в "Авангарде".
– Мы анализировали рынок, рассматривали молодых вратарей из чемпионатов Чехии, Финляндии. Но коллегиально решили, что Фурх будет лучшим выбором. Это опытный голкипер, адаптированный к КХЛ и знающий русский язык.
