Сломанная шея, слезы из-за Олимпиады, выдворение из «Магнитки». Один из лучших легионеров КХЛ поехал в Китай
Войтек Вольски. Фото REUTERS
5
Войтек Вольски рассказал "СЭ" о переходе в "Куньлунь", эмоциях от олимпийской бронзы в составе сборной Канады и воспоминаниях об ужасной травме двухлетней давности.
– Какая основная причина, почему "Металлург" расторг с вами контракт?
– Если честно, я до сих пор не знаю. У меня была встреча с тренерским штабом "Магнитки" и я спросил, что случилось. Однако мне сказали, что дело не в моей игре, а в финансовом аспекте, и решение шло сверху. Сказали, что клубу нужен центр. Думаю, что к моменту моего расторжения "Металлург" уже положил глаз на того хоккеиста, который был лучшим снайпером Экстралиги (Михал Булирж. – Прим. "СЭ").
Мне казалось, что я играю хорошо, и был убежден, что мной довольны в клубе, пока не случилось это собрание. Я набирал много очков, а "Магнитка" победила в шести матчах подряд, причем одолев пару очень сильных соперников.
Ты хочешь быть востребованным и играть на уровне, поэтому я предложил продлить контракт. Подумал, что могу задержаться в Магнитогорске еще на год или два, а потом уехать из КХЛ. Здорово, что удалось вернуться в Шанхай, где я играл раньше, и многие партнеры мне знакомы. Мне очень нравится город и китайская культура.
– Кто именно вам сообщил о расставании и как это произошло?
– Это было очень странно. Мы только что одолели "Авангард", и я был дома. Мы рубились в Call of Duty по интернету с Максимом Матушкиным. Вдруг мне пишет агент: "Привет, надо созвониться". В гарнитуру я сказал: "Эй, Макс, похоже, со мной продлевают контракт. Сконнектимся позже!"
Я действительно был в ударе в последних матчах. Если до этого у меня были сомнения, то потом я нашел общий язык с тренерами, которые давали мне много игрового времени, и сказал агенту, что хочу остаться в "Магнитке".
И тут он мне заявляет: "Завтра они выкупят твой контракт!" Я было подумал, что он хочет подшутить, как мой старый агент, и потом скажет: "Но я выбил тебе контракт получше". Я даже подождал несколько секунд и даже спросил: "Шутишь?" – "Нет, о таком не буду". Я все еще был уверен, что он прикалывается, но он не шутил. Когда осознал это, я естественно запаниковал: "Что же мне делать!? Куда ехать и где играть?"
Потом я понял, что это был, вероятно, идеальный момент для ухода. Все-таки в жизни случаются вещи и похуже. А я в тот момент был на коне, хорошо зарекомендовал себя в лиге, поэтому надо было просто двигаться вперед.
– На решение повлиял главный тренер Йозеф Яндач?
– Поначалу я так думал. Он доверял парням помоложе, а я не выходил в первой спецбригаде и курсировал между вторым и третьим звеном. Мы с агентом договорились посмотреть, как пройдут первые десять матчей, но уже после шести все нормализовалось. На льду я чувствовал себя все лучше, и меня вернули в первую тройку. Тогда я вздохнул с облегчением.
Войтек Вольски. Фото Никита Успенский
– В "Магнитке" вас, одного из лучших легионеров КХЛ, сменил неизвестный в России форвард. Чувствовали себя уязвленным?
– У меня было несколько классных лет в Магнитогорске. Я выиграл чемпионат с отличными парнями. Ко мне великолепно относились тренеры и генеральный менеджер. После тяжелой травмы я здорово вернулся в хоккей, а позже "Металлург" вновь пригласил меня. Поэтому не скажу, что я в обиде на клуб. Мне объяснили, что к следующему сезону замыслили перестройку, об этом я услышал впервые. В целом я доволен сезонами в Магнитогорске.
– Почему год назад вы решили вернуться в Магнитогорск, ведь вашей семье там было непросто?
– Главной мотивацией была Олимпиада. В то время "Куньлунь" был в яме, мы выиграли два матча из 19, поэтому в Магнитогорске мои шансы попасть в сборную Канады были значительно выше. Меньше разъездов, да и тренеры и партнеры были мне хорошо известны. Все сработало, как я и задумывал. Сразу запрыгнул в состав, реанимировал сезон, отобрался на Олимпиаду и выиграл бронзу. В этом году надо попасть в плей-офф, и пошуметь там.
– Если позовут в "Металлург" в третий раз, вернетесь?
– Не (смеется). Вряд ли я куда-нибудь еще перейду. У меня двое детей и беременная супруга. Ей очень нравится Шанхай, и ей проще добраться до Китая, чем до Магнитогорска. В прошлый раз перелет до дома занял 24 часа. Вряд ли ей захочется проделывать этот путь третий год.
– По нашей информации, у вас были предложения от "Трактора" и московского "Динамо". Это так?
– Да, от этих двух, а также еще двух других команд.
– Почему выбрали "Куньлунь"?
– Некоторым я отказал, потому что их города не понравятся моей семье или туда будет сложно добираться. Над предложением "Динамо" я долго раздумывал, с ними мы очень долго общались, но московский клуб не принял моих условий. Так было и с "Трактором". "Куньлунь" меня устроил во всех отношениях
– Что именно заставило вас остановиться на этом варианте?
– Все в целом. Одни предлагали однолетний контракт, другие – двухлетний, кто-то предлагал больше денег, кто-то меньше. С генменеджером "Куньлуня" мы общались открыто и откровенно, и это помогло договориться.
– В социальных сетях вы упомянули о том, что получили предложение от швейцарского клуба. Почему решили остаться в КХЛ?
– О решении переехать в Швейцарию я долго думал, поскольку моя семья хочет жить в этой стране. Но еще пару сезонов мне хочется провести в КХЛ. Я в восторге от уровня конкуренции в лиге. Очевидно, что с финансовой точки зрения имеет смысл играть именно в КХЛ. Контракты тут выше. В то же время я себя хорошо чувствую, выступая в этой лиге. Я знаю парней, отправившихся в Швейцарию, и оставшихся по итогу не очень довольными, хотя изначально они рассчитывали на большее. Возможно, что в будущем переход в швейцарский клуб станет хорошим вариантом.
– Вице-президент "Магнитки" Геннадий Величкин заявил, что клуб искал более молодого игрока, что автоматически переводит вас в категорию ветеранов. Вы сами задумывались о себе в таком качестве?
– Мне сказали то же самое. Перед началом о тенденции на омоложение упоминали даже тренеры. Руководство клуба заявило им о том, что необходимо вводить в состав молодых хоккеистов и наиграть с прицелом уже на следующий сезон. Это странно, поскольку в "Металлурге" хотят биться за титул каждый год, что с одной стороны – отлично, с другой – напрягает. Если команда находится не на верху таблицы, то некоторым игрокам и тренерам приходится тяжело. В этой связи мне было странно слышать, что клуб хочет делать ставку на молодежь. Возможно, я старею. Не знаю. Но я по-прежнему чувствую себя хорошо и играю неплохо.
– Долго ли вы собираетесь еще играть? Вы уже держите в уме планы, чем заняться после КХЛ.
– Мне 32, по крайней мере, пара сезонов у меня в запасе еще есть. За своим физическим состоянием я тщательно слежу, сезон для меня складывается достаточно хорошо. Надеюсь, так будет и дальше.
– За время с момента, как вы покинули "Куньлунь" и вернулись назад, команда очень сильно изменилась.
– Это совершенно другая команда. Она лучше, чем та, что была год назад. Стала сильнее во всех линиях. Похожее, внутри коллектива прекрасная атмосфера и парни спелись друг с другом. Они выстраивают особенные отношения, и, надеюсь, со своей стороны добавлю что-то еще.
Когда узнал, что еду на Олимпиаду, у меня потекли слезы
– Перед Олимпиадой в Корее вы получили перелом шейных позвонков. Чему вас научил тот эпизод карьеры?
– Он научил меня многому, причем это касается не только хоккея, но и всей жизни. Ты полностью отдаешь себя одному делу, игроки вообще всегда думают только о том, чтобы достичь успеха на льду. Когда происходят такие вещи, как со мной, то смотришь на мир более широко и задумываешься о том, сможешь ли жить нормально. В этот момент хоккей становится очень маленькой частью твоей жизни.
Я был вынужден провести несколько месяцев дома со своей семьей. На протяжении 14 лет мне удавалось полноценно общаться с родителями, братом. Получить возможность в течение пары месяцев видеть их каждое воскресенье, вместе ужинать – это нечто особенное. Семья тяжело переживала из-за меня, поскольку я был отлучен от хоккея, и было неизвестно, смогу ли играть дальше. Помню, что у меня не было сил взять маленького сына на руки. Он плакал, но я не мог ничего не сделать чисто физически, поскольку тот весил пять килограммов. В такие моменты приходится очень тяжело. Но мне нужно было вернуться на лед, получить олимпийский опыт – и теперь я снова в деле. Травма заставила меня больше думать о восстановлении и о том, как следить за собственным телом.
– Подсознательный страх снова получить травму шею совсем не отразился на вашей игре?
– Сначала отразился. Первые пару месяцев эти мысли не покидали мою голову. Серьезные силовые приемы вне зависимости от того, инициировал я их сам или становился объектом атаки, приносили болевые ощущения в шее и плечах. Это закрадывается в твое сознание – "станет ли тебе вообще лучше"? К счастью, все прошло. С момента травмы прошло уже два года. Стучу по дереву, но о произошедшем когда-то со мной я больше не думаю. Стараюсь играть в полную силу и надеюсь на лучшее. Если слишком часто думать об этом, то ничего показать на льду не сможешь. Но данную точку я прошел.
– Чем вам запомнилось участие в Олимпиаде?
– Это было волнительно. Когда я узнал о том, что попал в состав, у меня потекли слезы. Я размышлял о том, что могло бы быть и как все в итоге вышло. Это было волнительно, увлекательно. Я почувствовал, что все плохое осталось позади, и думал только о будущем.
– Но сборная Канады взяла только бронзу, сенсационно проиграв Германии.
– Понятно, что всегда хочется выиграть золото. Это единственная цель. Но Олимпиада – это несколько другой турнир. Если ты заканчиваешь его на любом призовом месте, то когда в будущем оглянешься назад, бронзовая медаль от тебя никуда не денется. Твои дети об этом узнают и в один прекрасный день, когда сами вырастут, расскажут уже своим детям. Это чувство останется со мной навсегда.
Я помню, как сидел в раздевалке и слушал крики немцев, словно они выиграли золото. Шум вылетающих бутылочных пробок, музыку на полную громкость. Тяжелый момент.
У нас есть друг – коуч-мотиватор. Он позвонил на следующий день перед матчем за третье место и в частности заявил, что поражение от Германии не конец света, и нам еще надо играть за медаль. Коуч напомнил нам, что это просто игра. Он сам взобрался на Эверест, а лучший друг умер у него на руках на вершине горы. С нами ничего не произошло, и у нас есть еще есть шанс выиграть. Он сказал, чтобы "мы не оглядывались на прошлое и пожелал нам относиться к текущему делу более серьезно".
Джиллиан Кеммерер
