«Тренер-националист сказал: «Я ненавижу русских, и ты будешь играть, где захочу». Александру Кожевникову – 60
2012 год. Александр Кожевников. Фото Юрий Голышак, "СЭ"
Евгений
БЕЛОУСОВ
20
В свой юбилей двукратный олимпийский чемпион, знаменитый форвард красно-белых Александр Кожевников вспоминает интересные истории своей биографии.
Александр Кожевников
Родился 21 сентября 1958 года в Пензе.
Нападающий.
Выступал за пензенский "Дизелист" (1975-77), "Спартак" (1977-86), "Крылья Советов" (1986-89, 1990, 1995-97), шведский АИК (1989), британский "Дарем" (1990), швейцарский "Рапперсвиль" (1991-92).
В чемпионате СССР провел 490 матчей, забросил 232 шайбы.
Олимпийский чемпион (1984, 1988), чемпион мира (1982), чемпион мира среди молодежных команд (1978).
Любовь к ромбику – с детства и навечно
– В хоккей пришел поздно и плохо катался, – вспоминает Кожевников. – Приходилось по полдня проводить на катке, занимался по три раза в день. Мне понравилось, и с 14-15 лет я стал кандидатом в юношескую сборную. Тогда я уже весь был в хоккее, и разговоров о футболе не было. Мне подарили чехословацкие профессиональные коньки, в то время как половина нашей команды каталась на "снегурках". В общем взяткой меня заманили в хоккей, и мне нравится до сих пор, это моя вторая рубашка.
– В "Спартак" вас заманивать не надо было.
– Моя любовь к команде и ромбику – с детства и навечно. Даже когда уходил в "Крылья", было обидно и жалко, потому что всю жизнь стремился в "Спартак", где играли мои кумиры. Даже с отцом спорили, ведь он – армеец. Доходило до оскорблений, потому что оба – ярые болельщики. Выигрывал больше он – леща давал (смеется). Помню, когда меня пригласили в "Спартак", я сразу же приехал в расположение команды. Но тут же убежал. Причем, это было не один раз.
– Сколько у вас было демаршей?
– Два. Но это было не из-за "Спартака", а из-за города. Одному тяжело было в Москве в 16 с половиной лет, когда в родном городе ты – "король", тебя все знают и относятся с уважением. В столице ты никому не нужен, а на летних сборах – тоска, поэтому смалодушничал.
– Что изменило ситуацию?
– В "Спартаке" решили выдать квартиру, и все – деваться было некуда (улыбается). Второй раз дали квартиру – помог Старостин.
– Какие тренеры, в первую очередь, повлияли на вашу карьеру?
– Мой первый тренер Василий Иванович Ядринцев научил азам хоккея, он был мне как папа. Дальше Борис Павлович Кулагин сделал из меня хоккеиста.
– Помните ваш самый результативный сезон – 1981/82, когда вы забросили 43 шайбы в 47 матчах?
– Да, дальше пошло по накатанной. Спасибо Борису Павловичу, который смог меня направить – благодаря нему я стал серьезнее относиться к хоккею и меньше уделял внимание гулянкам. Я ему поверил, и мне самому нравилось, как я развивался. Любимому делу уделял все свободное время, "ну а девушки – потом".
– В сборной Виктор Тихонов требовал больше?
– У Тихонова было больше мастеров, а Кулагин любил импровизацию, игроков нестандартного мышления – Серегу Капустина, Витю Тюменева. При отборе в сборную мы были третьими. Не забывайте, что братья Макаровы и Ларионов могли оказаться в "Спартаке" и даже согласились, но в последний момент (министр обороны СССР – Прим. "СЭ") Гречко перевернул все с ног на голову.
– Конкурентов хватало?
– Тогда в 12 командах играли все сильнейшие, и в каждой была высокая конкуренция и кандидаты в сборную. Не было проходных матчей и явных аутсайдеров, кроме выходцев из первой лиги. Сборная проводила больше 40 игр в сезоне, а еще клубы ездили за океан зарабатывать деньги для страны. Нам из заработков доставались копейки.
1989 год. Александр Кожевников. Фото Александр Федоров, "СЭ"
Против Третьяка было легче, чем против Ирбе
– Начиная с молодежного уровня, вы постоянно встречались с Уэйном Гретцки, сначала на МЧМ, затем на чемпионате мира и Кубке Канады-84.
– Друг против друга начали играть лет с 15. Естественно пересекались на льду, и уже с молодежки стало ясно, что это будет один из сильнейших игроков мира. В хоккее ты представляешь, кто против тебя. Из вратарей против Владислава Александровича было тяжелее всех.
– После советских голкиперов остальные были не страшны?
– Забивали всем, и не было такого выбора, как среди наших вратарей. Мне было легче играть против Владика, чем против рижанина Ирбе, который меня просто читал. Неудивительно, что он уехал в НХЛ и здорово там выступал.
– Сергей Макаров отправился за океан в 31 год и стал лучшим новичком сезона. Почему вы не попробовали?
– Было желание, но у меня полно травм. На одном колене было 7 операций, перед Олимпиадой в Сараево практически не было стопы – она вылетела из сустава. Лодыжки переломаны. Тогда в НХЛ играли намного жестче, и один удар в колено оставил бы меня без ноги. Поэтому я поехал по Европе.
– Трудно представить, как вас взяли с такой травмой в Югославию.
– Сейчас точно не возьмут по медицинским показаниям (улыбается). Была бы у меня в то время страховка, на Олимпиаду бы не пустили. Минимум 3,5-4 месяца нужно было ходить в гипсе. Благодарю бога, что все срослось, ведь куда-то даже кровь не доходила!
– Даже без энхаэловцев она остается главным событием в хоккее?
– Конечно, канадцы ведь тоже хотят ехать, им не позволяют контракты. Они не просто так превозносят Тройной золотой клуб. Олимпиада – предел мечтаний, и звание олимпийского чемпиона никогда не отберут, если только не принимал допинг.
– К финалу ОИ-84 у чехов были готовы чемпионские майки и кепки. Сильно мотивировало нашу сборную?
– Завели нас. Мы и так понимали, что надо выигрывать и нас бы не простили – в первую очередь сами себя. Забросил нестандартную шайбу – она должна была случиться.
– После возвращения вас на руках носили?
– Мало что тогда изменилось. Спартаковские болельщики всегда меня поддерживали, они – лучшие. Особенно важно чувствовать это в трудную минуту.
1989 год. Александр Кожевников (слева). Фото Александр Федоров, "СЭ"
В Англии был хоккейным первопроходцем
– В нынешнем "Спартаке" видите очертания чемпионских команд прошлого?
– Бывает всплесками, но должна быть стабильность. Все-таки спартаковская команда должна быть спартаковской. Раньше на 80 процентов она состояла из воспитанников, а сейчас все поменялось и перемешалось. Хохлачев – свой классный форвард.
– Верите в тренера Епанчинцева?
– От него зависит немного – нужен подбор игроков и "свой" штаб. Пока неплохо получается. Нужно дать ему поработать минимум по два года.
– В Швеции вы выступали за АИК вместе со старшими Бураковски и Элерсом.
– Отличный подбор игроков был, но тренер был националист, поэтому я уехал в Англию. Человек напрямую сказал: "Я ненавижу русских, и ты будешь играть, когда я захочу!"
– Главное – не стал препятствовать переезду на Туманный Альбион, где вы стали первопроходцем.
– Балтача – в футболе, я – в хоккее.
– Конкурентов на льду у вас не было. А в тихой Англии не скучно было?
– Именно ближе к Шотландии я по своему характеру мог бы жить (Кожевников сезон играл за "Дарэм Уоспс"). Народ там открытый и порядочный – люди душевные, почти как наши.
– Зритель шел на Кожевникова? Болели так же ярко как на футболе и регби?
– Да, культура же одна. Атмосфера сумасшедшая и полные дворцы – что в футболе, что в хоккее – билетов не достать. Играли порой на льду для керлинга, и в полуторатысячные арены набивалось в два раза больше зрителей. Как в СССР раньше было – на ветках деревьев висели.
– Сейчас русскоговорящие хоккеисты все чащу уезжают в Британию. Сборная вышла в высший дивизион ЧМ, были даже слухи о создании клуба КХЛ в Лондоне.
– Я против того, чтобы наигрывать студентов-канадцев, которых там значительно больше, чем наших. В мое время легионерами могли стать только игроки сборных. Британцы – первые олимпийские чемпионы и когда-то играли среди сильнейших, но развиваться они вряд ли будут, хоть и создали неплохую инфраструктуру.
– После сезонов в Швейцарии вы работали тренером молодежки "Рапперсвилля". Почему не пошли по тренерскому пути?
– У меня были другие варианты – когда вернулся, я еще тренировал в "Спартаке-2" и "Крыльях". Я попробовал, и понял – не мое. Тяжело перестроиться: когда тебе что-то легко давалось, непонятно, почему другие не могут того, что мог я. Еще по характеру я вспыльчивый, но отходчивый. Никого не хотел обижать, но приходилось.
– Вас привлекала роль функционера. Думали о поработать в федерации?
– Любому функционеру нужна поддержка. Да и потом политика – вещь нехорошая. Хочется все делать правильно, и меня не устраивает действовать в угоду кому-то. Слишком правду люблю.
– Поняли, что не наигрались, когда заявились за "Крылья" в 95-м?
– Деваться было некуда. В "Крылышках" осталась молодежь, и надо было поддержать команду. Я вернулся на лед в 36 лет, Вася Первухин – в 41 год. Из той команды вышли Леша Морозов, Юра Бабенко, Саша Королюк, много нынешних тренеров и функционеров.
– "Спартак" был возрожден несколько лет назад. В Сетуни нужна команда мастеров в нынешних условиях?
– Район и болельщики там хорошие, нельзя оставлять их без хоккея. Команда была рабочей, сколько из нее вышло талантов! Жаль, пока не возродили. Мы лучше будем британцев или добавим еще одну команду из Китая, в которой только один китаец да и тот не играет.
– Значит, вы против китайских проектов в наших лигах?
– Конечно. Сколько наших хоккеистов и тренеров работали с японцами, даже к нам в "Крылья" приезжали – ничему не учатся! Ну и что, что Гретцки стал послом "Куньлуня"? Он же не выйдет за них играть! Там совершенно другой менталитет, который не подходит для хоккея.
– Как вам стартовавший сезон КХЛ?
– Уровень команд выровнялся, интереснее стало смотреть. Приятно, что СКА отказался от агрессивной политики. "Авангард" совершенно по-другому заиграл.
– На старте сезона кто больше всех понравился?
– "Автомобилист" играет и получает удовольствие. Там работает российский тренер, которому предоставили хороший подбор игроков.
– Какие тенденции вам нравятся в современном хоккее?
– Здорово, что меньше грязи стало, но вот судейство надо подтягивать. По мне – оно стоит на месте, и одинаковые эпизоды трактуются по-разному. Спорт же – это справедливость, а у нас получается неправильно. Сейчас многое построено на деньгах, и в межсезонье игроки "агентскими бригадами" ходят из одного клуба в другой. Когда опубликуют суммы контрактов, тогда будет все нормально.
